Готье

[black_marya]

Был шумный ужин, над которым
Строй предков с полотна поник,
Но вдруг со звонким, юным хором
Смешался чей-то жалкий крик.

Из коридора, там, где с треском
Летит со стен за комом ком,
Где мрак изрезан лунным блеском,
Прелестный выбежал фантом.

То женщина, как змей свиваясь,
Танцует — платье до колен,
Показываясь и скрываясь,
Сердца захватывая в плен.

И, чувственная без исхода,
Вздымая грудь, дрожа сама,
Она становится у входа
И сводит прелестью с ума.

Её костюм, что стал так жёсток
В холодном сумраке могил,
Вдруг озарённый, пару блёсток
На рваном рубище открыл.

От странно-необычной позы,
От сумасшедшего прыжка
В кудрях увянувшие розы,
Увы, почти без лепестка.

И рана, будто там бывало
Кинжала злое остриё,
Полоской протянулась алой
На шее мертвенной её.

А руки, где блестят браслеты,
Гостям дрожащим прямо в нос
Протягивают кастаньеты,
Как зубы, что стучат в мороз.

Танцует, мрачною вакханкой,
Качучу на старинный лад
И сладкой кажется приманкой,
Чтоб уводить безумцев в ад.

Как крылья, что раскрыли совы,
Дрожат ресницы на щеках,
И ямки возле рта — святого
Лишили бы небесных благ.

Под краем юбки, что взлетела,
Безумным взнесена прыжком,
Сверкает мраморное тело,
Нога под шёлковым чулком.

Она бежит и стан склоняет;
Рука, белей которой нет,
Как бы цветы, соединяет
Желанья жадные в букет.

То женщина иль привиденье,
Действительность иль только сон,
Дрожащий, как огня кипенье,
И в вихре красоты взнесён?

Нет, эта странная фигура —
Испания прошедших дней,
Под звоны бакского тамбура
Бежавшая из стран теней.

И, воскрешённая так сразу
В последнем этом болеро,
Показывает нам из газа
Тореадора серебро.

И рана, спрятанная тенью,
Удар смертельный, что даёт
Исчезнувшему поколенью,
Рождаясь, каждый новый год.

Я вспомнил всё в стенах Gymnase'а,
Где весь Париж дрожал вчера,
Когда, как в саване из газа,
Явилась Петра Камара.

Над взорами ресниц завеса,
Едва скрывающая дрожь;
И, как убитая Иньесса,
Она плясала — в сердце нож.