black_marya: (котул)

ENGLAND as Queen Victoria

VERSE: Beautiful England, – on her Island throne, – Grandly she rules, – with half the world her own; From her vast empire the sun ne’er departs; She reigns a Queen – Victoria, Queen of Hearts.



Read more... )
black_marya: (нос)
Люблю я юмористические карты, а эта на удивление симпатичная, хотя и датируется временем Первой Мировой войны. Автор карты - голландский карикатурист Louis Raemaekers (1869-1956).

Хотя у любого, кто видел подобные карты этого периода, не возникнет сомнений в сдержанности художника, определенно, он выражал антигерманские настроения, и под нажимом Германии был привлечен к суду (и оправдан присяжными), так как его творчество представляло угрозу для нейтралитета Нидерландов. Вскоре после этого карикатурист был вынужден перебраться в Великобританию, где публиковался в Times, издал альбом своих работ (Raemaekers Cartoon History of the War) и устраивал выставки.



Легенда переводится примерно так: Приют Безумцев (старая песня на новый лад)
black_marya: (Clive Barker)
США:
США
Викиликс, Св. Патрик, Мамочка, Мексика и Бразилия, Вонючки, Денежки, Порнушка, Содом, Штрудель, Крестные Отцы, Обитель Зла, Дракула, Демократия, Коммуняки, Буферная Зона, Социалистический Союз, Меню на День Благодарения...

Read more... )
black_marya: (Default)
"Город чудес" Эдуардо Мендоса столь наполнен Барселоной, что напоминает "Парфюмера" Зюскинда, вызывая странное чувство - на грани между горячечной любовью и стойким отвращением... Жизнь главного героя и прочий сюжет выступает только фоном, на котором разворачивается панорама города.

Вскоре он с удивлением обнаружил, что самым легким и спокойным считался домашний труд. На тот период им занимались 16 186 жителей Барселоны. Прочие виды деятельности протекали в ужасающих условиях: люди гнули спину от зари до зари, вставали каждый день в пять, а то и в четыре часа утра, чтобы поспеть вовремя к месту работы, получали жалкие гроши. Дети, начиная с пятилетнего возраста, уже были заняты в строительстве, на транспорте и даже помогали могильщикам на кладбище. Порой с Онофре Боувилой обращались любезно, порой – с откровенной враждебностью. На одной ферме его чуть не забодала корова, а угольщики натравили на него огромную собаку. Были районы, полностью пораженные тифом, оспой, рожистым воспалением, скарлатиной. Он также столкнулся со случаями хлороза (бледная немочь), цианоза (синюха), слепоты (темная вода), некроза (омертвение тканей), столбняка, паралича, приливов крови, эпилепсии, дифтерита гортани. Истощение и рахитизм подтачивали детей; туберкулез косил взрослых; сифилис – и тех и других. Как и любой город, Барселона подвергалась нашествию страшных бедствий того времени: в 1834 году разразилась эпидемия холеры, поразив смертью 3 521 человека; двадцать лет спустя, в 1854 году, болезнь повторилась и унесла уже 5 640 человек. В 1870 году в Барселонете распространилась желтая лихорадка, пришедшая с Антильских островов. Весь квартал был эвакуирован, а пристань Риба – та и вовсе сожжена дотла. В этих условиях сначала всех охватывала паника, потом наступало отчаяние. Устраивались религиозные процессии и покаянные массовые молебны. На них собирались как те, кто в недавнем прошлом принимал участие в сожжении монастырей во время стихийного бунта, так и те, кто считал эти акты варварством. Причем самыми раскаявшимися выглядели люди, которые незадолго до этого с остервенением поджигали смоляным факелом сутану несчастного священника, играли в бильбоке святыми образами и варили, как потом рассказывали, в глиняных горшочках похлебку из святых мощей, называя это блюдо escudella i earn d'olla. Затем эпидемии шли на убыль и затухали, но не совсем: всегда оставались неприступные бастионы, где болезнь окапывалась, пускала глубокие корни и прекрасно себя чувствовала. Таким образом, одна эпидемия накладывалась на другую, не дав первой закончиться. Врачи были вынуждены бросать еще не совсем выздоровевших пациентов на произвол судьбы, чтобы тут же заняться новыми, и так до бесконечности. Расплодилось великое множество разного рода шарлатанов: знахарей, травников и колдунов. Со всех площадей раздавалось невнятное бормотание, предвещавшее приход Антихриста, Судного дня и некоего Мессии, который таки являлся, но проповедовал как то странно, проявляя больший интерес к состоянию кошелька, нежели души ближнего своего. Кое кто, руководствуясь благими намерениями, предлагал совершенно бесполезные, хотя и безобидные средства лечения или профилактики, как то: кричать на луну в полнолуние, привязывать колокольчики к икрам, чтобы отпугивать злых духов, или выцарапывать на груди знаки зодиака и изображение колеса, на котором четвертовали святую Екатерину. Испуганные и беззащитные перед разрушительными последствиями эпидемий, люди безропотно покупали всевозможные талисманы и послушно пили водопроводную, в лучшем случае родниковую воду, выдаваемую за чудесное зелье, и заставляли пить ее своих детей, думая, что избавляют их от напасти. Гибли целыми семьями, и муниципалитет сразу опечатывал дом, но нехватка жилья была такова, что всегда находился бедолага, предпочитавший риск заражения скитанию под холодным дождем; он занимал пустующее жилище, тут же подхватывал инфекцию и потом умирал страшной безвременной смертью. Однако не всегда происходило именно так: бывали и случаи самоотверженности, что естественно в экстремальных условиях. Так, например, рассказывали об одной монашенке, уже в летах, по имени Тарсила, знаменитой еще и тем, что Бог, кроме умения сострадать, одарил ее роскошными усами. Едва узнав, что неизлечимая болезнь укладывала очередную жертву в постель, она мчалась к этому человеку, чтобы скрасить последние часы его жизни игрой на аккордеоне. И неизменно проделывала это в течение десятилетий, не подцепив ни одной болячки, как бы обильно ее ни кропили заразными брызгами при кашле и чихании.
black_marya: (человеческое лицо)

Йо-хо-хо, сколько кровищи!

Fifteen men on a dead man's chest
Yo ho ho and a bottle of rum
Drink and the devil had done for the rest
Yo ho ho and a bottle of rum.
The mate was fixed by the bosun's pike
The bosun brained with a marlinspike
And cookey's throat was marked belike
It had been gripped by fingers ten;
And there they lay, all good dead men
Like break o'day in a boozing ken
Yo ho ho and a bottle of rum.

Fifteen men of the whole ship's list
Yo ho ho and a bottle of rum!
Dead and be damned and the rest gone whist!
Yo ho ho and a bottle of rum!
The skipper lay with his nob in gore
Where the scullion's axe his cheek had shore
And the scullion he was stabbed times four
And there they lay, and the soggy skies
Dripped down in up-staring eyes
In murk sunset and foul sunrise
Yo ho ho and a bottle of rum.

Fifteen men of 'em stiff and stark
Yo ho ho and a bottle of rum!
Ten of the crew had the murder mark!
Yo ho ho and a bottle of rum!
'Twas a cutlass swipe or an ounce of lead
Or a yawing hole in a battered head
And the scuppers' glut with a rotting red
And there they lay, aye, damn my eyes
Looking up at paradise
All souls bound just contrawise
Yo ho ho and a bottle of rum.

Fifteen men of 'em good and true
Yo ho ho and a bottle of rum!
Ev'ry man jack could ha' sailed with Old Pew,
Yo ho ho and a bottle of rum!
There was chest on chest of Spanish gold
With a ton of plate in the middle hold
And the cabins riot of stuff untold,
And they lay there that took the plum
With sightless glare and their lips struck dumb
While we shared all by the rule of thumb,
Yo ho ho and a bottle of rum!

More was seen through a sternlight screen...
Yo ho ho and a bottle of rum
Chartings undoubt where a woman had been
Yo ho ho and a bottle of rum.
'Twas a flimsy shift on a bunker cot
With a dirk slit sheer through the bosom spot
And the lace stiff dry in a purplish blot
Oh was she wench or some shudderin' maid
That dared the knife and took the blade
By God! she had stuff for a plucky jade
Yo ho ho and a bottle of rum.

Fifteen men on a dead man's chest
Yo ho ho and a bottle of rum
Drink and the devil had done for the rest
Yo ho ho and a bottle of rum.
We wrapped 'em all in a mains'l tight
With twice ten turns of a hawser's bight
And we heaved 'em over and out of sight,
With a Yo-Heave-Ho! and a fare-you-well
And a sudden plunge in the sullen swell
Ten fathoms deep on the road to hell,
Yo ho ho and a bottle of rum!

Пятнадцать взяли сундук на борт
Йо-хо-хо, и в бутылке ром.
Пей, остальное управит черт!
Йо-хо-хо, и в бутылке ром.
И боцман проткнул одного ножом,
А боцману вышибли мозг багром,
А кок, задушенный – под столом,
На глотке его рядком синяки,
И вот они, храбрые моряки,
Валяются, словно мешки с тряпьем
Иль утром пьянь в кабаке дрянном
Йо-хо-хо, и в бутылке ром!

Судовая роль на пятнадцать имен.
Йо-хо-хо, и в бутылке ром.
И каждый проклят и заклеймен
Йо-хо-хо, и в бутылке ром.
Топором поварским капитан сражен,
Поваренок зарезан его ножом,
У него четыре дыры в груди,
И в глаза им серое небо глядит,
И кропит водой – но не пробудит
Ни закат, ни рассвет тех, кто был убит –
Йо-хо-хо, и в бутылке ром.

Пятнадцать закоченевших тел –
Йо-хо-хо, и в бутылке ром.
Иной защищался, иной – не успел
Йо-хо-хо, и в бутылке ром.
Но никто от смерти спастись не смог:
Один словил пулю, другой – клинок,
Алой кровью забрызганы бак и ют,
Все валяются мертвые, мать твою!
И хотя глаза их в небо глядят –
Все их души взапуски мчатся в ад.
Йо-хо-хо, и в бутылке ром!

Пятнадцать их было, лихих парней –
Йо-хо-хо, и в бутылке ром.
И казалось, нет команды дружней
Йо-хо-хо, и в бутылке ром.
И вот он стоит – испанский сундук,
В нем серебряных слитков семь сотен штук,
Из-за них на друга поднялся друг,
И, глотая сталь, и, грызя свинец –
Все врагами встретили свой конец,
А ведь каждый при жизни был молодец!
Йо-хо-хо, и в бутылке ром.

На корме в каюте чуть брезжит свет.
Йо-хо-хо, и в бутылке ром!
Женских тряпок полно – а женщины нет.
Йо-хо-хо, и в бутылке ром!
Лишь сорочка лежит, как пустой мешок,
Затвердел от крови прозрачный шелк
Там, где нож пробил ее нежный бок.
Девицей была иль девкой она –
Но смелости ей хватило сполна,
О боже! – чтоб сердце пронзить клинком.
Йо-хо-хо, и в бутылке ром!

Пятнадцать взяли сундук на борт
Йо-хо-хо, и в бутылке ром.
Пей, остальное управит черт!
Йо-хо-хо, и в бутылке ром.
Мы крепко всех их в грот завернем,
По двадцать раз обернем линем,
И за борт ногами вперед швырнем –
Покойтесь с миром на дне мороском,
В аду припомните нас добром –
А мы добычу делить начнем...
Йо-хо-хо, и в бутылке ром!


и много всякого интересного... про литературный вымысел, Эдварда Тича и переводы...

Ну и сундук мертвеца напоследок... )
black_marya: (Default)
Обожаю такие карты)))
Пусть даже Россия жутковатенькая...

Как говорит интернет, карта из книжки "Левиафан" Скотта Вестерфельда 
black_marya: (Default)
Никогда не понимала ни подруг, ни киногероинь, в приближении дня рождения вдруг начинающих переживать по поводу собственного возраста. Как он может стать неожиданностью?! Я, наверное, впадаю в другую крайность и месяца через два после дня рождения уже начинаю путать, мне уже исполнилось... м-мм... 18... или только будет. А если начинают настаивать, приходится говорить, что я с 82-го. (УПС!)

Но я отвлеклась... В какой именно момент начинается праздник? Что его создает?

Для меня Новый год это  -
Выбирать подарки. Задолго до...

Наряжать елку. Доставать с антресолей ящики со старыми игрушками, разворачивать вату, находить давних любимцев, оплакивать потери... бывает что-то бьется, все больше облазит краска... но новые игрушки - это совсем не то.

Резать оливье и обязательно под Иронию судьбы, вполглаза. Не важно, что в новогоднюю ночь его никто не ест, только уже утром, из пол-литровой банки... Это как собирать грибы. Люблю. Хотя очень редко ем.

Ругаться из-за какой-нибудь ерунды с родителями. А затем, чтобы скрепить перемирие, - обмениваться подарками раньше положенных 12-ти.

Запах елки. Шампанское, которое в других обстоятельствах я не люблю. Фисташки, наверное, которые я покупаю только под Новый год. Мандарины, непременно абхазские, которых в этом году я еще не раздобыла. Бенгальские огни.

Поход в зоопарк. Или 31 или 1. В этот раз, кажется, пойдем 1-го, так как не купила я еще не только мандарины, но и шампанское и, наверное, кучу другого... Вот , например, потерялась еще одна традиция - закрылся магазин Красного Октября на Кропоткинской, где я выстаивала длинную очередь, наполовину из туристов, чтобы купить килограмм мишек, суфле и еще каких-нибудь конфет, по настроению. Обидно.

Снег. Знаете, такими  тяжелыми хлопьями.
 
А для вас?

Profile

black_marya: (Default)
black_marya

January 2020

M T W T F S S
  12345
6789101112
13141516171819
20212223242526
2728293031  

Syndicate

RSS Atom

Most Popular Tags

Style Credit

  • Style: Delicate for Ciel by nornoriel

Expand Cut Tags

No cut tags
Page generated Jul. 8th, 2025 02:55 pm
Powered by Dreamwidth Studios