black_marya

Улицкую я давно заочно не люблю. Но недавно я не устояла перед настойчивыми уговорами и все-таки стала ее читать. "Даниэль Штайн, переводчик". Я боролась с собой, не вполне понимая, что же мне так не нравится. Но вот в середине книжки я наткнулась на это:

Профессор Нойгауз пригласил меня домой, что большая честь. У него красивый дом в старом иерусалимском районе, который когда-то начали строить выходцы из Германии. Сейчас там живут богатые люди — много университетских профессоров, знаменитых врачей и юристов. Напоминает немного уютный пригород южного европейского города. Я вошёл в дом — большой холл, зеркало, столик, все такое приличное и буржуазное, а на самом видном месте стоит скульптура — довольно порядочная свинья. Я немедленно спросил, почему он оказывает честь столь презираемому животному. Ответ был такой: "Я родом из Чехии. Когда немцы оккупировали Чехию, поначалу они выдавали евреям разрешение на выезд. Я подал бумаги на выезд в Палестину, а когда пришёл получать разрешение, немецкий офицер, оформлявший документы, потребовал, чтобы я три раза прокричал: «Я — грязная еврейская свинья!». Так что эта зверушка стоит в память о том событии."

Тут я решила, что поняла, где же свинья зарыта. Больше читать не буду.

Так как не дочитала, не могу быть уверена, но меня не оставляет ощущение, что Улицкая не любит своих героев. А это - самое непростительное для писателя. Поэтому, вероятно, герои у нее не меняются. Собственно, и книгу-то читать не надо. Достаточно прочесть аннотацию:

Мудрая старуха, обитающая среди книг и молчания. Озлобленная коммунистка, доживающая свой век в израильском приюте. Сорокалетняя американка – якобы благополучная, но искалеченная воспоминаниями. Немка, ради искупления вины своего народа работающая в христианской общине под Хайфой. Католическая монахиня, ныне православная попадья, нашедшая себя на Святой Земле. Израильский радикал, неуравновешенный подросток, грустный араб-христианин, специалист по иудаике.

Ничего другого в книге все равно не будет. (Нет в той половине, которую я осилила). О самом Даниэле лучше почитать что-нибудь другое. Что, кстати?

А другой непростительный для писателя грех, кажется, признает и сама Людмила Улицкая: "Оправдание моё в искреннем желании высказать правду, как я её понимаю, и в безумии этого намерения."

В чем этот грех - скажу словами Галича:

И все-таки я, рискуя прослыть
Шутом, дураком, паяцем,
И ночью, и днем твержу об одном -
Не надо, люди, бояться!
Не бойтесь тюрьмы, не бойтесь сумы,
Не бойтесь мора и глада,
А бойтесь единственно только того,
Кто скажет: "Я знаю, как надо!"
Кто скажет: "Идите, люди, за мной,
Я вас научу, как надо!"