black_marya

Эко взялся здесь за фундаментальную критику постмодернизма, литературного направления и философии, сделавшего имя ему самому. На первый взгляд шестой роман 79-летнего писателя повторяет его прежние достижения. Как и в «Маятнике Фуко», основа интриги — параллельная история (только на место тамплиеров подставлены евреи); как и в «Имени розы», сюжет крутится вокруг мифического текста; как и в «Острове накануне», герой тщетно пытается проникнуть во вчерашний день; как и в «Таинственном пламени царицы Лоаны», он сражается с амнезией; как и в «Баудолино», судьба фиктивного фантазера вписана в подлинную хронику. Основные козыри Эко — отличное чувство юмора и впечатляющая эрудиция — тоже при нем. Существенное отличие новой книги от всех прежних в том, с какой ошеломляющей трезвостью писатель демонстрирует и разоблачает механизмы литературной спекуляции, на глазах превращая то, что нам казалось Историей, в глобальный мираж. Эко хоронит иллюзии одну за другой, и понемногу обретает смысл безнадежно-саркастический заголовок его книги.

23 года назад в «Маятнике Фуко» Эко, как ему казалось, забил последние гвозди в гроб теорий заговора: он показал, как опасны игры разума, порождающие чудовищ пострашнее тех, что происходят из снов. Однако и упоительность этих игр автору была очевидна. С тех пор религиозный фундаментализм стал главной головной болью человечества, Дэн Браун вышел в самые популярные писатели всех времен и народов, давно предсказанное «новое Средневековье» наконец-то наступило. Именно в этот момент медиевист Эко перестал погружаться в средневековые фантазмы, обратив взгляд на современность, — и дал ответ на важнейший вопрос, будоражащий мир в течение последнего полувека: если прогресс действительно существует, то как одни люди смогли организовать, а другие допустить Холокост? В поисках этого ответа писатель проводит впечатляющий сеанс психоанализа современного человека — недаром среди героев книги фигурирует некий доктор Фройд (путая правописание фамилий, теряющий память рассказчик получает моральное право на отступления от исторической правды).

Фантомы на страницах «Пражского кладбища» оживают, обретая плоть, реальность под их напором скукоживается и тает, будто шагреневая кожа. В романе об антисемитизме нет ни единого еврея, даже эпизодического. Только вымышленные враги, позволяющие человеку пестовать собственную слепоту и не замечать собственных пороков и слабостей. Выходит, Гегель ошибался: трагическая история не повторяется как фарс. Дело обстоит гораздо хуже: она всегда являлась фарсом — и именно потому никогда не перестанет быть трагедией.

www.novayagazeta.ru/data/2011/065/28.html

Вытащили меня в кино на Щелкунчика, и ничего более омерзительного и бездарного я никогда не видела! Честное слово, по лицам видно, что даже актеры скучали и изнывали, что им приходится сниматься в этом... кхэ... Ни одного живого лица, ни искорки интереса к происходящему! И ведь им за это деньги платили...



Слушайте, я серьезно, а можно на Кончаловского в суд подать - в возмещение морального ущерба?

Улицкую я давно заочно не люблю. Но недавно я не устояла перед настойчивыми уговорами и все-таки стала ее читать. "Даниэль Штайн, переводчик". Я боролась с собой, не вполне понимая, что же мне так не нравится. Но вот в середине книжки я наткнулась на это: В чем этот грех - скажу словами Галича: