black_marya

1900 - это пьеса-монолог Алессандро Баррико. Баррико неплохой писатель, но у меня сложилось иррациональное (так как я его мало читала) ощущение, что у него характеры и жизненные ситуации в общем-то одинаковы в разных книгах. Не так сопливо-мистико-назидательно, как у Ричарда Баха или Паоло Коэльо, но все же...

1900 - это история человека, родившегося и умершего на трансатлантическом корабле. Если хотите, история Русалочки, (не) отдавшей все самое дорогое за возможность сойти на сушу...

1900 - это моноспектакль Олега Меньшикова. Я вообще люблю моноспектакли. Там всегда играют первоклассные актеры, там нет хамоватого шутовства и пошлого юмора, как в подавляющем большинстве современных театральных постановок. Пошлить в одиночку - это очевиднейшая глупость.

Спектакль очень интересный. И пусть даже ни раздумывать, ни ощутить катарсис было не о чем. Меньшиков очень точно одел звуком и плотью авторский текст. И не важно, что он не вытягивает трагический диапазон. Баррико тоже не очень им владеет.

Меньшиков в "1900" - жонглер и фокусник, создающий из жестов и музыки десяток или больше разных характеров. И как у настоящего фокусника - у него великолепный реквизит и замечательные ассистенты. Декорации продуманы, море живет, предметы возникают, как из ниоткуда, именно в нужный момент. Массовка тактично появляется и исчезает.

Но за чем я на самом деле во все глаза смотрела весь спектакль - это как он движется. Честное слово, это был мастер-класс по психологическому жесту... "Рассказчик" вел движение шеей, словно корабль рассекающий глубины воды. И правильно, ведь корабль - и место действия, и действующее лицо. Мать, жена, смерть... Правильно, что в спектакле он(а) назван(а) "Вирджиния". (В книжном переводе - "Виргинец"). Капитан держит грудь и челюсть выпяченной. Пассажирка в трех розовых бигудях вопрошает, словно принюхивается, носом. Знаменитый джазовый пианист начинается со взмаха руки и порхания кисти. Но, главное, наш главный герой, 1900, живет почти только лицом, сутулясь и остро напоминая Плюшкина из недоснятой "Шинели" Норштейна.

( Далее только фотографии спектакля... )

Очередная книга Баркера про море снов, отступив, оставила мне сломанную игрушку - странный вопрос: что же снится России?

Из стародавнего интервью Клайва Баркера: "Я хотел в "Книгах Искусств" сказать об Америке нечто такое, что мне, надеюсь, удалось рассказать об Англии в "Сотканном мире. Если в двух словах, книга - о Голливуде, сексе и Армагеддоне".
("Succinctly put, it's about Hollywood, sex and Armageddon. I wanted to do for America with 'The Art' what I hope I accomplished by setting 'Weaveworld' in England.")

Возможно поэтому, многое в книге показалось... чуждым мне. Начиная с псевдоидиллических декораций романа - маленький городок, американская мечта, налаженный быт, мелочная религиозность, - и заканчивая самой идеей Армагеддона. Собственно говоря, мне кажется, именно эта антитеза определяет мифологическую суть Америки. Не случайно, американцы снимают все новые и новые фильмы-катастрофы, а в остальном мире этот жанр не распространен и вовсе не потому, что требует огромного бюджета. Просто для европейского (и российского) сознания идея Армагеддона не является болевой... Я, конечно, плохой судья, так как это все - очень и очень не мой жанр, но единственный европейский роман об Армагеддоне, который я читала - это "Благие предзнаменования" Пратчетта и Геймана... что, собственно говоря, само по себе очень значимо - ведь это фарс.

Тема налаженности и скуки жизни, возможно, ближе европейцам, чем нам, но все же - другой полюс, а следовательно и вся мифотворческая динамика иная. Мне кажется, европейская антитеза - это рационализм и непознаваемое: хаос, бессознательное, фанатизм, безумие, эскапизм. Вот поэтому Америка - родина научной фантастики, а Англия - фэнтези.

Так что же снится России, какие ключи питают ее мифотворчество? Из полузабытых Стругацких, Бесов, Капитанской дочки и собственных страхов я сложила такую антитезу: обыденный деспотизм, маленькие человечки и бесовское начало русского бунта. И тот и другой полюс связывает одно - потеря смысла жизни.

( ... )
Мне кажется, что "Шинель" вызывает чувство стыда. Стыда за то, что один человек не хочет понять чувства другого, переживания другого. И вдруг, когда он их понимает, ему становится стыдно за свою собственную жизнь. Чувство собственного преувеличенного достоинства, самонадеянности, собственного превосходства на самом деле не возвышает человека, а рассыпает. В пыль, в порошок. Хотя его тело продолжает быть, разговаривать, потреблять пищу, наслаждаться властью. И в тот момент, когда пробуждается чувство стыда за свою фальшивую жизнь, за то, что ты когда-то оскорбил другого человека, который был меньше тебя, менее значителен, в этот момент ты растешь как личность. Тут дело даже не в том, что вот я кого-то оскорбил. Конечно, у каждого из нас полным-полно грехов, и нужно помнить, что они есть и в твоей жизни. И что ты раскаиваешься в этом.

Вообще это очень сложное состояние - стыда за что-то. Тебе, к примеру, может быть стыдно за то, что на твоих глазах взрослый человек ругает своего маленького ребенка, и ты понимаешь, что ребенок беззащитен и не может ответить тем же, поскольку еще маленький. И в нем копится оскорбление от взрослого человека, и в этот момент происходит что-то страшное, поскольку у ребенка нет возможности растворить непосильную тяжесть. Или изжить ее из себя, как это делает любой, с нашей точки зрения, слабый человек. Но в этот момент, как мне кажется, тот, кто чувствовал себя сильным, господином ситуации, на самом деле разрушает себя. И кроме того, он воспитывает в другом, зависимом от него человеке возмездие. И тот, другой, когда почувствует свою силу, он отдаст, возвратит ее кому-то еще, но уже в тройном, четверном размере. Так что унижающий растит будущую месть в униженном.

"Шинель" пронизана этим чувством, и в конце концов ведь повесть заканчивается тем, что Акакий Акакиевич -- привидение мстит, и мстит не одному человеку, а всему миру. Он срывает шинели со всех, в том числе и с такого же, как он, маленького, не способного кому-то противостоять человека, "флейтиста, свиставшего когда-то в оркестре". Да, на самом деле, это страшная повесть. Я ее воспринимаю как часть какого-то библейского мотива, какой-то главы из Библии... Страшная повесть...

В свое время много писали о теме маленького человека в "Шинели". Это неверно. То есть, конечно, Акакий Акакиевич -- маленький человек в том смысле, что не занимает какой-то большой должности, ничем не руководит, у него нет какой-то особой миссии на земле. Он занимается своей тихой маленькой работой. Но мы преувеличиваем свое сочувствие к так называемому маленькому человеку, потому что даже наше сочувствие может содержать в себе будущую развращенность этого самого маленького человека. Поскольку когда он вдруг начинает понимать, что он маленький и ему сочувствуют, в этот момент он становится маленьким господином. И может даже стать маленьким тираном. Так что это проблема очень сложная.

( ... )
Спасибо pirrattka  за это сокровище, там есть что поперебирать и над чем почахнуть. (С трудом себя пересилила - рука не поднималась хоть что-то убрать под кат). Целиком оно лежит здесь.